Происшествие с мисс Вайолет Блумфилд, ШХ, автор logastr для atropo

[logastr]

Автор: logastr

Название: «Происшествие с мисс Вайолет Блумфилд»

Бета: sige_vic

Пейринг: Джон Уотсон/Шерлок Холмс

Категория: слеш

Рейтинг: R

Жанр: романс

Размер: мини

Написано на флаффный фикатон по заданию atropo: Не джен, не гет, не преслэш — только слэш.
Шерлок Холмс (Доиль; фильм 2009, или в общем-то любая другая экранизация): Холмс/Ватсон или наоборот.

Тема: попасть под дождь

Текст в комментариях

@темы: слэш, фанфики

Comments

[Асмея]

У меня наверное глюк, но текста я не вижу

[logastr]

Я уже писал однажды, что несколько лет после триумфального «воскрешения» Холмса были для нас очень насыщенными – дела и разнообразные задачки сыпались на моего друга, как шиллинги из дырявого кармана зеваки в лондонском зоологическом саду. В этой круговерти, отвлекаемый своей врачебной практикой, я часто не успевал даже вникнуть в очередное дело, которое расследует Холмс, тем более что частенько он одновременно занимался несколькими.

Я тоже был постоянно сильно занят: пациенты, участие в расследованиях моего друга, да и мои скромные литературные труды занимали почти все мое время. И все-таки это были счастливые дни для меня и Холмса. Не только потому, что занятость не оставляла моему другу времени и возможности злоупотреблять своими вредными привычками, но и потому, что именно в это время произошло одно событие, которое многое изменило в нашей с Холмсом жизни.

Право не знаю, заслуживает ли этот эпизод того, чтобы быть записанным на бумагу. В конце концов, он, хотя косвенно и касается одного расследования, которое проводил Холмс, на самом деле — целиком и полностью посвящен самым личным, интимным моим переживаниям. Кроме того, я полагаю, Холмс будет сильно разгневан, если узнает, что я все-таки не мог устоять перед своим зудом рассказчика и не поведать об этом хотя бы тайному дневнику.

В один из тех насыщенных дней я проснулся и позавтракал довольно рано, около девяти часов. Холмс отсутствовал то ли с раннего утра, то ли еще со вчерашнего вечера, занятый очередным расследованием.

Мы только что завершили дело о страшном убийстве на Друри-лейн, и мне не терпелось его записать, так сказать, по свежим впечатлениям. Поэтому, закончив завтрак, я сел за свой письменный стол, положил перед собой лист бумаги и попытался сосредоточиться. Все события были свежи в моей памяти, образ несчастного погибшего типографиста так и стоял перед глазами, но… Как передать словами омерзительность злодея, ужасное положение жертвы, фантастический ум и благородство Холмса? Поверьте, это не такая уж простая задача.

Так вот – только, как мне казалось, я уже готов был взять перо и записать первую строчку, на лестнице раздались довольно громкие шаги, совершенно не похожие на тихую походку нашей дражайшей миссис Хадсон.

Через секунду дверь открылась, и я с досадой повернулся к столь раннему посетителю. На пороге, к моему удивлению, я увидел высокую статную женщину, одетую в дорожное платье. На улице с самого утра шел проливной дождь, и небольшой зонтик не смог полностью спасти ее от разбушевавшейся стихии. В руках дама держала небольшой саквояж, поэтому я сразу понял, что она с дороги.

— Доброе утро, сударыня, чем могу быть вам полезен? — спросил я посетительницу. — Вы наверняка пришли к мистеру Холмсу.

Дама ответила не сразу. Она поднесла руку с зажатым в ней платком к губам, как будто в волнении, но потом оправилась и поздоровалась.

— Вы правы, я пришла к мистеру Холмсу. А вы, наверное, доктор Уотсон?

Голос у нее был грудной, немного хрипловатый, и я подумал, что она недавно перенесла какую-то болезнь. Да и вообще, несмотря на свою стать, дама… нет, девушка, выглядела хрупкой. У нее была осиная талия, туго затянутая корсетом, и тонкие руки в дорогих лай-ковых перчатках. Я никак не мог разглядеть ее глаз, потому что, войдя, она не подняла густой вуали на аккуратной черной шляпке.

— Да, я доктор Уотсон. Но мистера Холмса, к сожалению, сейчас нет.

При этих словах девушка пошатнулась, и я испугался, что она упадет в обморок. Я под-хватил ее под локоть и усадил в кресло.

— Вам нужно присесть, мисс.

— Мисс Блумфилд, — представилась она. — Спасибо вам, дорогой доктор Уотсон. Я по-сижу немного, и, возможно, мистер Холмс вернется, чтобы я могла поведать ему мою тра-гическую историю.

— Вы попали в беду, мисс Блумфилд? — с участием спросил я, девушка все больше вызывала у меня симпатию. Она была совсем бледна, что объяснялось, отчасти, ее тревожным состоянием.

— Ах, доктор Уотсон, я в замешательстве и не могу ничего понять. Но стоит ли рассказывать вам о моих проблемах — ведь я, наверное, помешала вам? Простите меня. — И мисс Блумфилд попыталась подняться, но у бедняжки ничего не получилась, и она снова обессиленно рухнула в кресло.

Я подал ей стакан воды, и она его едва не выронила. Когда она сняла перчатку с левой руки, я заметил какие-то порезы и пятна у нее на пальцах, что еще больше меня насторожило. Уже досадуя на Холмса, который бродит неизвестно где, когда такой очаровательной, несчастной и промокшей девушке нужна помощь, я предложил мисс Блумфилд чаю, чтобы согреться, на что она только тихонько кивнула.

К моей досаде миссис Хадсон и горничная отсутствовали. Пока я разводил огонь внизу на кухне и грел чайник, я все время ловил себя на мысли, что с тревогой и удовольствием думаю о прекрасной посетительнице. Моя покойная жена Мэри — чистый ангел — была женщиной совсем иного типа, чем мисс Блумфилд. Но почему-то сердце забилось чаще у меня в груди и я подумал, что еще одна привлекательная клиентка Холмса могла бы…

Мои дерзостные мечтания прервал свист и бульканье чайника, и я постарался взять себя в руки.

Оказалось, что, пока я возился с чаем, несчастная посетительница пришла в себя и даже пересела в кресло Холмса у камина.

— О, доктор Уотсон, вы зря беспокоились, мне уже значительно лучше. Я вижу, что с таким другом, как вы, мистеру Холмсу не стоит труда распутывать даже самые трудные случаи, так что я смело вверяю свою судьбу в ваши мужественные руки.

Честно говоря, я несколько оторопел от таких похвал, которые, что и говорить, были мне приятны. Я только жалел, что Холмс не слышал этих слов. Не часто на мою скромную персону проливался отблеск славы знаменитого друга-детектива. Но скромность все-таки не позволила мне полностью согласиться с прекрасной мисс.

Повинуясь мимолетному порыву, я подошел к ней и положил свою руку на подлокотник кресла, в котором она сидела.

— Дорогая мисс Блумфилд.

— Вайолет, — тихо произнесла девушка и подняла ко мне лицо, полускрытое вуалью, сквозь которую я все-таки увидел блеск ее прекрасных глаз.

Я согласно кивнул.

— Дорогая… Вайолет, я уверен, что мистер Холмс сумеет вам помочь, в какую бы беду вы ни попали. Со своей стороны, заверяю вас, я сделаю все…

— О, дорогой доктор…

— Джон, — я счел вполне уместным назвать свое имя теперь, когда почувствовал на-стоящую привязанность к мисс Вайолет.

— Джон, — поправилась она, произнося мое имя с непередаваемыми глубокими модуляциями в голосе, — я полагаю, что мистер Холмс половиной своих блестящих расследований обязан именно вам. Он известен всем только благодаря вашим рассказам, а вы из природной скромности незаслуженно приуменьшаете свой вклад.

Я сам не заметил, как сел на пол у ног Вайолет, чувствуя, как мою безумную голову дур-манит чарующий аромат ее духов.

Наше положение можно было бы счесть предосудительным и компрометирующим, но я тогда почувствовал с ней такую близость, что все это казалось мне вполне уместным.

У меня чувствительная душа. Меня не может не тронуть отчаяние девушки, оказавшейся в тяжелой жизненной ситуации. Хотя Холмс, конечно, считает, что я всего лишь слишком охоч до женского пола. Я пишу это специально, мой дорогой друг, на случай, если вы все-таки залезете в мой секретер. Я не бабник!

Надо сказать, что в тот самый момент, когда наши с Вайолет руки как бы ненароком встретились и я почувствовал необъяснимое и непритворное волнение, мне суждено было испытать на себе что-то вроде гнева небесного.

В тот самый миг, когда я легонько погладил тонкие бледные пальчики несчастной мисс, откуда-то сверху раздался громоподобный голос Холмса:

— Уотсон, несчастный вы волокита!

Целую секунду я сидел, как пораженный молнией, потом судорожно оглянулся, хотя уже тогда понял, что Холмс вовсе не стоит за моей спиной…

Он сидит передо мной! Мисс Вайолет Блумфилд сбросила шляпку вместе с вуалью и паричком и смотрела на меня сощуренными глазами разгневанного детектива.

Я оглядел фигуру Холмса и не мог сдержать смеха. Это была почти непроизвольная реакция на шок, дорогой друг, а вовсе не то, что вы подумали. Я был совершенно сбит с толку!

Но Холмс все равно ужасно рассердился. Он гневно отбросил мою руку, которая все еще сжимала его пальцы, и вскочил, опрокинув кресло.

— Вы смеетесь, Уотсон? — прошипел он, расстегивая воротник платья с такой яростью, что мелкие пуговички так и посыпались в стороны. — Вам смешно?

Видя, в каком он состоянии, я подавился смехом.

— Но, помилуйте, Холмс! Ведь наше положение и вправду несколько забавно. — Я не мог понять моего друга — ведь я совершенно точно знаю, что он способен легко выйти из неловкой ситуации и от души посмеяться над собой, но сейчас, по-видимому, случилось что-то из ряда вон выходящее, и я никак не мог уловить, что именно.

[logastr]

Я поднялся сам и поднял несчастное кресло. Потом подошел к Холмсу, который теперь боролся с застежками на манжетах, и осторожно потрогал его плечо. Он нетерпеливо дернул им и чертыхнулся.

— Холмс, я чем-то обидел вас? — спросил я, наивно полагая, что его гнев — мимолетная вспышка, которая сейчас улетучится.

— О, Святые Небеса! — вскричал мой друг, рванув нежную ткань, так что она жалобно затрещала.

— Постойте, Холмс, — я схватил его за запястье, — вы так испортите весь свой прекрасный костюм. Дайте-ка я.

И я осторожно начал расстегивать маленькие пуговички на манжетах, одновременно пытаясь привести в порядок мысли, которые скакали, как солнечные зайчики в фонтанах Сент-Джеймского парка. Мне было жутко любопытно, ради какого расследования Холмсу понадобилось так странно одеться. Но я, конечно же, понимал, что задать ему этот вопрос сейчас было бы глупостью. В то же время не меньше расследования меня озадачило странное поведение Холмса. Ведь он, по-видимому, сам собирался подшутить надо мной, воспользовавшись столь удачным маскарадом. И подшутил! Однако я отчетливо видел, что теперь ему совершенно не до смеха. Я осторожно расстегивал манжету и прислушивался к прерывистому дыханию Холмса. Он никак не мог успокоиться, но теперь уже молчал, покорно подставив мне тонкие руки.

Мне опять стало смешно. Как я мог принять мужские руки за девичьи? Холмс поистине прав, когда говорит, что я вижу, но не хочу замечать. Тут я не выдержал и прервал наше молчание:

— А мне понравилась мисс Вайолет…

— Я успел это заметить, — проговорил Холмс тихо.

— Вы прекрасный актер, — сказал я, закончив с манжетами и перейдя к лифу. Холмс внимательно наблюдал за моими действиями из-под густо накрашенных ресниц. Теперь-то я заметил на его лице толстый слой грима. А так понравившаяся мне родинка на подбородке была, конечно, наклеенной мушкой.

— Это я тоже знаю, — ответил мне Холмс после странной паузы. Лиф на нем был рас-стегнут, и моему взору открылся жесткий кожаный корсет, стянувший талию и грудную клетку моего друга.

— Бог мой, Холмс, — вскричал я, — как вы во всем этом дышите? Снимайте сейчас же!

Холмс смотрел на меня странным взглядом. Наверное из-за грима мне почудилось в этом взгляде что-то… что-то странное, слишком волнующее и откровенное. Я смутился, и Холмс это заметил. Он нахмурился и поднес руку ко лбу, прикрыв узкой ладонью глаза.

Как врач, могу сказать, что современное женское одеяние, делающее слабый пол таким привлекательным в мужских глазах, довольно тяжелое испытание для неподготовленного организма. Женщины с младых ногтей привыкают носить корсет и тюрнюр, несколько нижних юбок, а с непривычки это может стать почти пыточными орудиями.

Я вспомнил, как «мисс Блумфилд» упала в кресло. Тогда я подумал, что она слишком взволнована своей бедой и путешествием, а сейчас понял, что Холмс просто ужасно утомлен. В подтверждение моих догадок он слегка пошатнулся. Я схватил его под локоть и усадил в кресло.

Он откинулся на спинку, все еще сохраняя молчание.

Его надо было срочно освободить из плена женского платья, и я потянул за расстегнутый рукав лифа.

— Холмс, да помогите же мне хоть чуть-чуть, что вы, как барышня! — воскликнул я. По-видимому, это было слишком, потому что Холмс выдернул свою руку из моей.

— Идите вы к черту, Уотсон, — устало проговорил он. — Я сам.

Я обиделся:

— Вы вот грубите, а зря, — строго сказал я, — корсет самостоятельно вы снять никак не сможете, у него застежки сзади.

Холмс поднял на меня несчастный взгляд.

— Откуда вы знаете такие подробности, Уотсон?

Его резкий тон совершенно не вязался с растерянным и усталым видом, и я подумал, что обижаться буду потом, когда он поест и отдохнет.

— Вы сами дразнили меня любителем женщин, Холмс, так что корсетов я видел в своей жизни достаточно.

— Вы просто видели женщин без верхней одежды на осмотрах, Уотсон, вы же врач.

— О, да. И как врач, мой дорогой, я велю вам сейчас же снять корсет и тюрнюр.

Холмс покорно кивнул и принялся стягивать с себя узкий лиф. Без меня у него все равно получалось плохо. Немного поколебавшись, я все-таки пришел ему на помощь.

Верхняя юбка была снята легко, а вот с нижней вышла загвоздка. Видимо, несмотря на сильно утянутую талию, она все-таки была маловата, и пришлось зацепить крючок не за петельку, а прямо за ткань. Естественно, он застрял.

— Слушайте, Холмс, — пробормотал я, провозившись добрых пятнадцать минут и изрядно вспотев, — давайте просто срежем ее… Сколько там она стоит, в конце концов…

Холмс к тому времени уже едва держался на ногах. Он стоял посреди нашей гостиной, подняв руки. Грим на лице потек, оставив под глазами темные круги, отчего взгляд его, казалось, горел еще ярче.

Я скинул пиджак и засучил рукава, стараясь не встречаться с Холмсом взглядом.

Потом я схватил нож, которым к каминной полке были пришпилены письма, и задрал нижнюю юбку на Холмсе. Тут я с удивлением обнаружил, что на нем — женские панталоны и чулки.

— Интересное дело вы расследовали, мой друг!

Картина была странно-возбуждающей. Худые, даже жилистые ноги Холмса, обтянутые тонким серым шелком чулок, выглядели почти по-женски. Только вот ботинки были мужские.

— Чему вы удивляетесь? – возмутился мой друг, проследив за моим взглядом. — Найти женские туфли на мою ногу почти невозможно.

— Где вы и платье-то достали на свой рост? – Руками я пытался нащупать злополучный крючок на юбке, чтобы попытаться срезать, но вслепую у меня получалось плохо. К тому же белые панталоны, отороченные кружевами, которые постоянно попадались мне на глаза, отвлекали от главной цели. В конце концов я не смог удержаться, чтобы еще немного не подразнить Холмса.

— Одолжил в варьете. Ай! Осторожнее там с ножом!

— Не переживайте, я — хирург. — Я попытался просунуть руку с холодным ножом сквозь складки панталон, чтобы немного пощекотать Холмса, но тут мне внезапно стало не до шуток. Я удивленно поднял взгляд на лицо моего друга, но увидел только алые пятна на бледных вымазанных щеках — глаза его были плотно закрыты.

Холмс был возбужден. Об этом недвусмысленно свидетельствовала довольно крупная и горячая даже сквозь хлопковую ткань тяжесть, лежащая в моей руке.

Тут гром небесный прогремел надо мной второй раз за вечер.

Я выронил нож, и он громко звякнул, ударившись о металлическую пряжку на ботинке Холмса.

В армии, особенно в магометанском Афганистане, не всегда можно удовлетворить свои естественные мужские потребности с женщиной. Мой ординарец, Мюррей, не только спас меня в свое время от плена, но и помогал мне справляться с голодом, свойственным моему полу. Поэтому я, в общих чертах, знал, что мне полагается делать.

И все-таки я слегка оробел по началу.

Сглотнув ставшую вязкой слюну, я положил на эрегированный пенис моего друга вторую руку.

Холмс, все так же не открывая глаз, тихонько, насколько ему позволял корсет, выдохнул.

Я хорошо помню, как в тот момент что-то зазвенело в воздухе, как будто скрипка Холмса, спокойно лежащая в футляре на подоконнике, вдруг испустила тонкий, едва слышный плач.

Позже Холмс утверждал, что у меня просто слишком живое воображение, но я настаиваю, что отчетливо слышал музыку.

Осторожно, стараясь не производить слишком много шума, чтобы не заглушить ее, я опустился на колени перед Холмсом и высвободил его мужское естество из складок белоснежной ткани.

Может быть, это был первый концерт Мендельсона, а может быть, капричос Паганини, а может быть, какая-то из импровизаций моего друга, запавшая мне в память. Я старался быть музыке под стать – осторожным и страстным одновременно. Холмс выгнулся, почти разрывая корсет вздымающейся грудной клеткой. Он кусал губы, стараясь, я уверен, как и я, не спугнуть мелодию.

С кодой на мои пальцы выплеснулось жемчужное семя.

Холмс застонал и почти рухнул на пол рядом со мной, я едва успел его подхватить. Злополучный крючок почему-то расстегнулся сам, и юбка, шурша крахмальными оборками, сползла вниз.

Взглянув на бледное лицо Холмса, я понял, что его надо спасать. Отвязать тюрнюр было делом минуты, а вот с корсетом так просто мне было не справиться. Я уложил совсем обессилевшего Холмса на диван лицом вниз. Корсет был жесткий, кожаный, на металлических пластинах – настоящее французское орудие пыток. Пришлось сначала расшнуровывать жесткие завязки, расстегивать множество мелких крючков. Холмс захрипел, когда мне пришлось особенно сильно нажать ему на спину, чтобы наконец расстегнуть это ужасное приспособление.
Я был не на шутку обеспокоен состоянием Холмса и поэтому не замечал собственного. Но в определенный момент совершенно игнорировать возникшие у меня желания я уже не смог.

Когда мне удалось расстегнуть корсет, я увидел, что вся спина Холмса просто исполосована синяками от металлического каркаса. Внутри у меня все задрожало. Холмс тяжело дышал, привыкая к свободе, и я почти физически чувствовал, как расправляются его легкие.
Невольно я протянул руку и осторожно провел по глубокой впадине одного из синяков. Холмс шумно вздохнул и, как мне показалось, даже всхлипнул. Он все еще лежал на диване, выставив вперед зад, обтянутый панталонами. Я принялся гладить и массировать его спину и поясницу…

[logastr]

Что ж, раз уж я решился быть совершенно откровенным, то скажу тут, что был очень удивлен реакцией собственного организма, которую у меня вызывал вид полуобнаженного Холмса в панталонах и чулках. Здесь не было ничего общего с простым удовлетворением половых потребностей. Мне нравился именно Холмс, не просто мужчина в женском платье и уж, конечно, не мисс Вайолет.

Холмс все еще тяжело дышал, когда я, повинуясь зову чувств, которые охватили меня, нагнулся над ним слишком низко, и он почувствовал мое возбуждение своим телом.

Я никогда не мог предсказать реакции моего друга, он постоянно удивляет меня и теперь. Но тогда я был не только удивлен, но и обескуражен.
Холмс замер подо мной и вдруг спросил, хрипло и натужно:

— Уотсон, зачем вы это делаете?

Вот это вопрос так вопрос! Дорогой друг, если вы прочитаете когда-нибудь этот рассказец, то, надеюсь, поймете, что в определенных ситуациях ваша непредсказуемость едва ли уместна. Это ведь запросто могло повредить моему здоровью!

Я отстранился и удивленно сел на колени рядом с диваном.

— Кхм, мне казалось, Холмс… я подумал… я полагал…

— Вы, Уотсон, — произнес Холмс уже гораздо увереннее, — не только не наблюдательны, вы постоянно делаете неправильные выводы из увиденного!

Холмс поднялся и, пошатываясь и опираясь на стены, отправился к себе в спальню.

Я был унижен и сгорал от стыда. Мне оставалось только, краснея, собирать оставленные Холмсом остатки его маскарада.

Тем более что скоро должна была прийти миссис Хадсон. Я живо представил себе, как она подаст нам обед, и мы с Холмсом сядем напротив друг друга за наш стол. После обеда мы переберемся каждый в свое кресло, попыхивая трубками, и будем угрюмо молчать об утреннем происшествии, старательно делая вид, что ничего не случилось…

Так нет же! Нет!

Я ворвался к Холмсу в спальню, держа в охапке юбки и прочие части туалета мисс Вайолет.

Холмс, все еще в панталонах и чулках, лежал на своей кровати лицом к стене, поджав ноги, как малыш. Сверху он натянул халат, но комната так выстыла с утра, что это мало спасало его от холода.

Я бросил свою ношу в угол комнаты прямо на пол и сел на край кровати рядом с Холмсом.

— Холмс, — я решил действовать напористо, чтобы он не мог снова сбить меня с толку, — не притворяйтесь спящим. И не притворяйтесь, что… ничего не было. Это не честно.

Холмс развернулся ко мне, и я увидел, что он так и не успел смыть грим. Это было так на него не похоже — о его чистоплотности можно складывать легенды. Мое сердце застучало сильнее, потому что я убедился, что прав в своих догадках.

- Что вам нужно, Уотсон? Я устал и хочу спать! — Он говорил с вызовом, слишком резко, чтобы я принял его недовольство за чистую монету.

- Мне нужно, чтобы вы сказали мне Холмс, что вы… любите меня.

- С чего вы взяли?! — закричал он. — Я никого не люблю!

- Отлично, — сказал я и резко встал с кровати. Краем глаза я успел заметить, что Холмс хватает ртом воздух, как рыба, вытащенная на берег. Мне пришлось прятать довольную улыбку, когда я отвернулся от него и решительно направился к двери. Там я немного за-держался, смакуя воцарившуюся в комнате тишину, и запер ее на замок.

Потом я развернулся к Холмсу и тут уже не мог сдерживать своего торжества.

- Что вы делаете? Чему вы улыбаетесь, Уотсон? — Холмс сидел на кровати, и халат на нем распахнулся, снова открыв мне соблазнительные ножки в чулках.

Мой друг всегда умел поставить меня на место. Всегда, но не в этот раз. Я молча подошел к нему и легонько толкнул в голую грудь. Холмс упал на подушку и не сводил с меня немного удивленного взгляда.

Я опять сел на край кровати и взял в руку его сухую лодыжку, обтянутую серым шелком. Даже такому не слишком догадливому человеку, как я, было очевидно, что Холмс только этого и ждал.

Я немного полюбовался на него, с удовольствием отметив, как заалели снова его скулы. Потом осторожно провел ладонью по лодыжке вверх, наблюдая за реакцией Холмса. Он напряженно смотрел на мою руку, сжав губы. Возможно, если бы не все предыдущее, мне бы удалось дольше играть в эту игру, но в тот момент я был взвинчен до крайности и больше не мог это терпеть. В одну секунду я запрыгнул на кровать и накрыл Холмса своим телом. Он попытался было меня оттолкнуть, но я вовремя перехватил его руки и буквально впился в губы своими. Я целовал его долго, не давая пошевелиться, а потом чуть приподнялся, чтобы посмотреть на лицо моего Холмса. В его глазах я с некоторым удивлением увидел слезы.

Мое сердце колотилось как сумасшедшее. Несмотря на молчание Шерлока, на его слезы и слабые попытки сопротивления, я чувствовал, что все делаю правильно. Я отстранился, стараясь не спускать взгляда с моего друга, и принялся быстро освобождаться от одежды. О, насколько мужской костюм удобнее и практичнее женского!

Через минуту я уже был снова на кровати. Мое тело жаждало обладания. Желание, столь же жгучее, как в тот момент, я испытывал не так уж и редко. Но никогда до этого я так не боялся за результат своих стараний. Когда мужчина удовлетворяет себя с доступной женщиной, он не задумывается об удовольствии другой стороны. Моя покойница жена, как и подобает хорошо воспитанной леди, никогда не проявляла никакого интереса к половой жизни. И вот теперь передо мной, в моей власти, был человек, чьим мнением и удовольствием я дорожил, пожалуй, больше, чем своим собственным. Мне стало страшно сделать что-то не так, ошибиться и все испортить.

Я смотрел Холмсу в глаза, стараясь уловить малейшее изменение их выражения, и… медлил. С ужасом понимая, что этим промедлением все летит в тартарары. Даже сейчас при воспоминании об этом меня охватывает досада на самого себя.

И тут Холмс вдруг тихонько, но вполне отчетливо и нетерпеливо постучал пальцами по спинке кровати. О, что тут со мной сделалось!
Я слышал барабанную дробь, отбивающую поход. Марш! Марш! Военная флейта свистела в моих ушах и выталкивала все мысли и всю робость, которая скопилась в моей душе.

Марш-марш-марш. Я сорвал с Холмса остатки женского наряда. Он больше не был ни женщиной, ни мужчиной, его вообще не было. Его ноги у меня на плечах были лямками военного ранца, его движения создавали ритм, и этот ритм совпадал с биением моего сердца, как «Правь, Британия, морями» с тяжелой поступью солдат Нотумберлендского полка.

Я был груб как животное, но так же, как животное, — счастлив.

Когда я покорил свой Кандагарский хребет, Холмс звонко вскрикнул и упал на подушку в изнеможении.

Я откинулся назад, тяжело дыша, как будто и вправду совершил марш-бросок. До страсти захотелось закурить, но набивать трубку было лень.

- Дайте сигарету, Холмс, — сказал я довольно грубо.

- Портсигар на подоконнике. Там же спички, — голос Холмса прозвучал тихо и обиженно.

Я встал и закурил сигарету. За окном моросил серый дождь, и во дворе уже стала начала собираться лужа, на которую с весны жаловалась миссис Хадсон. Голова моя была тяжела, как с похмелья. Я смотрел в окно и курил, стараясь не думать о том, что скоро коротенькая сигарета закончится, надо будет оборачиваться, и одеваться, и… смотреть Холмсу в глаза.

В комнате был жуткий холод, мои ступни сразу же заледенели, но я боялся пошевелиться.

И я готов был заплакать, когда почувствовал на своей шее горячее дыхание моего друга. Холмс обнял меня сзади и прошептал на ухо:

- Я люблю вас, Уотсон.

Я спросил, не оборачиваясь, сгорая от стыда:

- Даже после того, что я сделал?

- Великолепно, Уотсон, это было великолепно.

Я знаю, что мой друг мне льстил.

***
Потом действительно пришла миссис Хадсон и подала нам обед. Она удивленно подняла брови, когда Холмс набросился на еду, как сумасшедший.

- Что такое, миссис Хадсон? – спросил он возмущенно. — Просто я обожаю вареную фасоль, разве вы не знали?

Я рассмеялся в усы, а наша добрая хозяйка только пожала плечами. Она уже выходила из гостиной, когда вдруг воскликнула:

- У вас была посетительница, мистер Холмс?

Я чуть не подавился цыпленком — миссис Хадсон подняла с пола аккуратную черную шляпку с вуалью.

- Ах, это… — лениво протянул Холмс, — это не ко мне, это к доктору…

Мне кажется, наш обоюдный хохот, который раздался в тот момент, мог бы поднять мертвого.

На этом, я, пожалуй, закончу мой рассказ о происшествии с мисс Вайолет Блумфилд. Холмс потом рассказал мне о деле, расследование которого потребовало от него такого странного маскарада, и о том, как он одолжил костюм у знакомых актрис в варьете, кото-рые и запаковали его с такой жестокостью в эту сбрую. Я взял с него обещание, что, если ему вздумается снова переодеться в женщину, он не будет так себя истязать и ни за что не наденет корсета.

Приписка другим почерком: Если вы этого хотите, Уотсон, я могу время от времени надевать чулки…

[logastr]

Асмея прошу прощения, выкладка заняла слишком много времени))))

[Lalayt]

logastr Классно! Мне очень понравилось)

[rane]

Еще раз перечитала с огромным удовольствием!)))

[Бурная вода]

logastr
Вау!

[Илана Тосс]

Мамадарагая, как жестоко - затянуть Холмса в кожаный корсет! Еще и на голое тело, поди?
отличный фик

[Sherlock]

logastr супер!!!
Спасибо огромное - шикарный текст!

[logastr]

Lalayt спасибо большое! Я очень рада)))

rane

Бурная вода а чо? я ничо...

Илана Тосс да, видимо он чем-то насолил этим девочкам из варьете))) наверное тем, что не натурал)))
спасибо)))

Sherlock спасибо)) я старалась, чтобы было весело по крайней мере))

[Curly_Sue]

ааааа, боже как классно!

[Ural Lynx]

logastr Ух ты, как здорово! Очень волнующе и страстно! Холмс в дамском платье - это

[atenas]

Роскошно! и очень... мммм... музыкально! кода... марш... и, блин, лямки рюкзака!
А Холмс в вуали и женском белье платье - это прекрасно.

[kassara]

Изумительно!

[logastr]

Curly_Sue Ural Lynx atenas спасибо огромное! *обнимающий смайл*

[logastr]

kassara и тебе!!!

[astrella]

Прекрасный текст) внезапный для меня, но очень цельный и яркий. Спасибо

[Sectumsempra.]

Текст очень качественный.
(Могу ошибаться, или уже поправлено, но, кажется, ворд глюкнул и попадаются слова, разделённые дефисом)
Вот что понравилось, так это марш-бросок. Это было здорово.

[logastr]

astrella а чем внезапный? мне очень интересно, правда!

Sectumsempra. спасибо.

[koudai]

внезапно доставил меломан-Уотсон)))) а то все Холмс, да Холмс...
и, черт, Холмс в чулках это киииинк вот до сегодняшнего вечера даже и не представляла, насколько)))

[logastr]

koudai очень рада, что тебе понравилось! Спасибо.

[~Leta~]

очень атмосферный фик чудо что такое ))
logastr спасибо огромное
никогда раньше не думала, что мне понравится фик по ШХ Дойля, потому как оригинал у меня упорно продолжает ассоциироваться с Ливановым и Соломиным Старательно гнала от себя их образы и представляла на их месте Дауни-младшего и Лоу )))

[atropomorph]

О Боооооже! Божеда! Это то, что было нужно! Это то, что меня спасло.
Автор, Вы настоящий прекрасный писатель, спасибо Вам за это волшебство!
Холмс в чулках, чувственные мужики того столетия и военные мотивы, всё так переплетается и вписывается!

[astrella]

logastr
*смеюсь* да я как та мышь, которая упорно грызёт кактус)) просто совсем не мой пейринг. Вот вообще)) при мысли о слэше между Уотсоном и Холмсом у меня мозг взрывается... ну это как Атос/д`Артаньян или там Штирлиц/пастор Шлаг. Между героями детства может быть только дружба! Ну и отдельные мои именно слэшевые сквики, все эти мужчины в чулках и корсетах - ну совсем не моё.

Поэтому очень внезапно, что мне так понравилось)

[logastr]

~Leta~ спасибо) можно кого угодно представлять, лишь бы получилось весело и с удовольствием! ))))

atropo очень рада, что вам понравилось. Я старалась! ))))

astrella о, я понимаю)))) я, правда, не испытываю пиетета к персонажам детства, но понять могу такие чувства. Меня саму до ШХ вообще слеш как род фанфикшна мало привлекал. Но тут, внезапно, очень слешный канон оказался, когда я перечитала)
А что касается кроссдрессинга - до этого фика это был скорее мой сквик, чем кинк. Очень рада, что все-таки понравилось)))))

[atropomorph]

logastr
очень понравилось! сам тоже странно отношусь к кроссдрессингу, не резко, но и не прям так уж люблю.. ровно. а тут так кинкнуло! сразу вспомнились рисунки FerioWind. По типу этого, этого или этого)))) у неё много Бретт!Холмса в кроссдрессинге))))

[logastr]

atropo *посмотрела арты* ыыы, последняя - так прямо точно мисс Блумфилд. А первая - ужасно кинковая

[atropomorph]

logastr
А Вы гляньте вот тут ещё её арты, там много))))

[logastr]

atropo о, о, я зависла в галерее артера... ))))