Футбол, любовь и "Сказка". Шерлок ВВС, Майкрофт/Лестрейд для sige_vic.

[fluff-on]

Фандом: Шерлок ВВС
Название: Футбол, любовь и "Сказка".
Автор: Lalayt
Бета: Surdolichnoe, sKarEd
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф, чуть-чуть ангста
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Майкрофт/Лестрейд
Саммари: просто история, случившаяся однажды.
Предупреждения/примечания: нет
Написано для для sige_vic.

Ненормальный день и начинаться должен ненормально. Пролитым кофе, надетой наизнанку рубашкой, закончившейся горячей водой. Ну, то есть как-то так, чтобы стало ясно – сегодня хорошего лучше не ждать. Тогда еще может получиться быть настороже и постараться свести возможный вред к минимуму.

Чаще всего детективу–инспектору Лестрейду везло, он успевал распознать признаки надвигающейся неприятности и принимал необходимые меры: в колледже, перекладывал шпаргалки во внутренний карман пиджака; на службе, заскакивал в почти закрывшиеся двери лифта или заглядывал в кабинет к коллеге, избегая, тем самым, встречи с начальством. Ну и всякое такое.

То есть, можно сказать, инспектор был везучим человеком. Но опасность для таких людей в том, что со временем, они начинают относиться к своей удаче как к должному. Возможно, уже во время возникновения первой подобной мысли, инспектору следовало насторожиться, но, увы, он от нее только отмахнулся. Потому что совсем не верил в везение.

Новый день, по всем признакам, должен был быть отличным. Будильник сработал во время, ноги попали точно в тапочки, до душа удалось добраться, не треснувшись спросонья о косяк, и даже в кафешке на углу оказался его любимый кофе с французской ванилью. Все было замечательно, и инспектор в весьма приподнятом настроении поспешил на службу.

Первый звоночек прозвенел, когда на входе заело его пропуск.

– Наверное, что-то с магнитной линией, инспектор, – смущенно пожал плечами охранник.

– Ну, и что теперь? – спросил Лестрейд. – Могу я пройти?

– К сожалению, нет, инспектор, – еще более смущенно проговорил парень. – Боюсь, это невозможно.

– Почему? – удивленно захлопал глазами Лестрейд. – Мэл, ты же отлично меня знаешь. Я здесь уже
больше десяти лет работаю.

– Да, инспектор, – кивнул тот. – Знаю. Но пропустить вас не могу. В связи с внутренним распоряжением «Об усилении антитеррористического контроля», номер…

–3/4, – закончил вместо него инспектор. День уже не казался ему таким замечательным, как с утра.

– Именно так. Как вы помните, в нем говорится, что, с целью обеспечения дополнительных мер безопасности, в здание Скотланд–Ярда могут проходить только работники по пропускам и лица, приглашенные следователями, в связи с необходимостью дачи показаний.

– А если меня пригласит кто-то из следователей?

– Боюсь, это также невозможно, инспектор, – покачал головой охранник. – Я ведь точно знаю, что вы не проходите свидетелем.

– Откуда вы можете знать? – начал закипать инспектор. – И вообще, это абсурд какой–то. Я не могу попасть на свое рабочее место из-за какой-то идиотской карточки.

– Не из-за карточки, инспектор, – поправил его охранник. – А из–за внутреннего распоряжения номер…

– 3/4, да-да, я знаю. Но что же делать?

– Ну, я могу разрешить вам позвонить по внутреннему телефону, – жизнерадостно предложил парень. – Отпроситесь. Сдадите карту. Ее должны будут проверить и исправить за пару дней, не больше.

– Пара дней? – только что не взвыл Лестрейд. – Да ты хоть знаешь, сколько у меня дел! Я не могу позволить себе…

– Что за шум? – вдруг раздался позади чей-то голос.

Инспектор резко обернулся и нос к носу столкнулся со своим начальником.

– Сэр.

– Да, Лестрейд, – начальник меланхолично провел своим пропуском, турникет мелодично пискнул, пропуская его. – В чем дело? Почему вы еще не на работе?

– Господи, дай мне сил, – пробормотал инспектор и ущипнул себя за руку. Руке стало больно. Реальность вокруг не изменилась. Тогда он глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки.

– Сэр, мой пропуск не сработал из-за какой-то ошибки, теперь я не могу пройти в здание. Внутреннее распоряжение…

– 3/4, – кивнул старший инспектор.

– Да. Именно, – пытаясь не взорваться, проскрипел Лестрейд. – Но мне нужно попасть внутрь. Мне нужно работать.

– А разве вы не получили письмо? – неожиданно нахмурился начальник. Он ухватил удивленного инспектора за рукав и отвел в сторону. – Вчера вам должны были передать уведомление о временном переводе. Скорее всего, именно поэтому, ваш пропуск и заблокирован.

– Ка…каком переводе? – начал заикаться инспектор. – Я ничего не получал.

– Ну, наверное, письмо потерялось по пути.

– Значит, письмо потерялось по пути, но пропуск заблокировать уже успели?

– Выходит, что так, – безмятежно улыбнулся старший инспектор.

– Такую бы оперативность да в другое русло, – пробормотал Лестрейд.

– Что вы сказали, инспектор?

– Я спросил, куда меня переводят, и что это за дело такое, ради которого я должен бросать свою работу. Сэр.

– Ох, все было в тех бумагах, – замялся начальник. – Не уверен, что имею право говорить об этом здесь. Много посторонних ушей, знаете ли.

– Но в чье ведение я поступаю? – сделал еще одну попытку Лестрейд.

– В мое, инспектор. Доброе утро.

Их разговор прервал негромкий, очень хорошо знакомый Лестрейду голос. Это был второй звоночек, точнее уже набат. Инспектор прикрыл глаза и чуть слышно застонал. Начальник кинул на него сочувствующий взгляд, холодно кивнул стоящему позади Лестрейда человеку и быстро ушел. Полицейский же сделал несколько глубоких вдохов и обернулся.

– И как это понимать? – раздражение все же прорвалось.

– Вы не хотите пожелать мне доброго утра? – осклабился Майкрофт Холмс и чуть наклонил голову на бок.

– А где ваш зонт? – вместо ответа спросил Лестрейд.

– Идемте, – Холмс проигнорировал его вопрос и, повернувшись, направился к выходу.

«А вот возьму и не пойду», – упрямо подумал инспектор, но потом решил, что глупо будет торчать в холле на виду у своих же коллег и уподобляться одному известному здесь лицу, и последовал за Майкрофтом.

– Не стоит брать пример с Шерлока, инспектор, – неожиданно мягко улыбнулся тот, распахивая перед инспектором дверцу автомобиля. – Все равно у него получается лучше.

– О, я не сомневаюсь, – саркастично заметил Лестрейд, садясь. – Он же Холмс.

– Вот именно, – подтвердил Майкрофт и захлопнул дверь, чтобы через секунду опуститься на сиденье с другой стороны.

Машина мягко тронулась с места.

– Куда мы едем? – молчать было бы невежливо, к тому же инспектору поскорее хотелось выяснить все
подробности.

– Туда, где сможем спокойно поговорить.

– Зачем?

– По делу, – Майкрофт явно решил его достать.

– Хорошо, – сделав над собой усилие, спокойно кивнул Лестрейд. – Я не стану спрашивать, по какому. Надеюсь, рано или поздно вы мне это объясните.

– Естественно, – немного удивленно глянул на него Холмс.

– А где же ваша помощница?

– Взяла выходной.

– На вашей службе бывают выходные? – искренне удивился инспектор.

– А вы что думали, что на службе Ее Величества одни рабы? – язвительно проговорил Майкрофт.

– Вообще-то, иногда похоже, – парировал Лестрейд.

– Что же, придется вам некоторое время побыть одним из них, – сухо сказал Холмс и уставился в окно.

Лестрейд почувствовал себя неуютно. Вот странно. Это ему испоганили так замечательно начавшийся день, а виноватым чувствует себя он. Поразительно. Хотя с этими Холмсами всегда так. Они всем своим поведением показывают, что ты недостоин даже чистить им ботинки, что не может не вызвать раздражения у нормального человека. Но в конечном итоге ты забываешь о снедавшем тебя желании набить морду и тратишь все силы, чтобы хотя бы удержаться от восхищенных аплодисментов. Конечно, сейчас до них было еще очень далеко, но Лестрейд даже не сомневался, что так все и будет. К тому же он терпеть не мог, когда кто-то на него обижался. Пусть это даже такой высокомерный павлин как Майкрофт Холмс. Поэтому он протянул руку, коснулся рукава его пиджака и уже открыл было рот…

– Я принимаю ваши извинения, – не дал тот ему и слова сказать.

– А кто сказал, что я собирался извиняться, – моментально вспыхнул Лестрейд, отдернул руку и отвернулся к своему окну.

Здание Metcall, в котором обычно проходили все совещания, их машина миновала, даже не притормозив. Уже настроившийся выходить Лестрейд удивленно моргнул и глянул на все также смотревшего в окно Майкрофта.

– Если бы я не знал вас, мистер Холмс, то сказал бы, что это похищение, – нейтрально заметил он.

– А вы меня и не знаете, инспектор. Но это не похищение.

– Ну, я догадался. А что тогда?

– Надо было читать бумаги.

– Те, которые я не получил? Да ладно, мистер Холмс, рассказывайте. Я уверен, что эта машина – самое защищенное от прослушки место в мире. Так что же вам от меня нужно?

Майкрофт молчал, постукивая длинными пальцами по обтянутому безупречными брюками колену.

«Интересно, а кто–нибудь видел его растрепанным или не наглаженным? Сколько же времени нужно тратить, чтобы выглядеть вот так? Наверное, у него костюмы–неделька. А уж эти стрелки на брюках. Наверное, в юности он забавно контрастировал со своими одноклассниками. Хотя… тут скорее какая-нибудь частная, супердорогая школа, где все такие».

В этот момент Майкрофт, наконец, отвернулся от окна и взглянул инспектору прямо в глаза. Спокойный, почти равнодушный взгляд серых, с темной полосой по краю радужки, глаз притягивал к себе. Лестрейд сидел и смотрел, не в силах отвернуться.

«Наверное, именно так чувствует себя кролик перед удавом», – промелькнуло в его голове, но взгляда он не отвел, только непроизвольно облизнул вдруг пересохшие губы. Майкрофт машинально проследил его движение, и Лестрейд заметил, как расширились его зрачки, почти слившись с темным краем радужки. Потом инспектор моргнул и все пропало. Он снова смотрел в окно.

«И чего это я?» – мысленно почесал затылок инспектор. – «Глаза как глаза. Занятные, да. Ну и что? Как у Шерлока, кстати».

Тут он подумал, что эту мысль не стоит озвучивать, особенно в присутствии Джона Уотсона, и весело усмехнулся. И совсем не обратил внимания на вновь брошенный на него Майкрофтом взгляд. Снова темный от расширившихся зрачков.

Остаток пути они проделали в молчании. Наконец машина остановилась. Водитель заглушил мотор.

– Где мы? – повернулся было к Холмсу Лестрейд, но тот уже выходил. Он закатил глаза, вздохнул уже, наверное, в тысячный раз за это сумасшедшее утро и только собрался последовать примеру Майкрофта, как дверца с его стороны распахнулась.

– Вы бы еще руку мне подали, – проворчал Лестрейд, выбираясь наружу. Майкрофт насмешливо приподнял брови.

– Идите за мной, инспектор.

Лестрейду ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он шел за старшим Холмсом и пытался понять, где находится. Какие-то сараи, краны, общее запустение. Очень похоже на старые доки. Судя по всему, восточный Лондон. Эти строения не использовались, наверное, с тех пор, как он сам был ребенком. Большая часть построек давно была снесена, территория постепенно обросла жилыми домами, но кое-какие остались, и почему-то ни разу на его памяти не поднимался вопрос об их уничтожении.

И даже количество преступлений, здесь совершаемых, было не так велико, как можно было бы ожидать. Теперь понятно почему. В местах, которые предпочитает, пусть и неофициально, британское правительство, преступность не гнездится.

Инспектор перестал вертеть головой и уставился в спину идущему впереди Холмсу. Спина как спина. Довольно тощая, кстати. И чего Шерлок постоянно дразнит брата диетами? Сейчас, по крайней мере, Майкрофт в них точно не нуждается. Иначе его стильный пиджак повиснет на нем, как на вешалке, а брюки не будут так идеально подчеркивать ноги и…

Поймав себя на том, что вот уже пару минут он не отрывает взгляда от пятой точки тайного правительства Великобритании, Лестрейд залился краской. И, как назло, именно этот момент Майкрофт выбрал, чтобы остановиться перед каким-то очередным безликим сараем и обернуться.

– Инспектор, вам стоит обратить внимание на свою физическую подготовку. Вы покраснели. Смотрите, будьте осторожны, инсульты все молодеют.

– Думаю, на моей работе я скорее поймаю пулю, чем инсульт, – ответил Лестрейд.

Майкрофт внимательно глянул на него, отвернулся и вошел в сарай.

Инспектор последовал за ним, мысленно приказывая себе расслабиться и ничему не удивляться. Если уж его начальник не возразил против его откомандирования в ведение этого человека, то остается только смириться – все согласовано на самом высшем уровне.

Внутри сарая обнаружился… паб. Самый обычный. С длинной барной стойкой, деревянной мебелью, блестящими пивными кранами, батареей бутылок на стеклянной витрине.

– Вот теперь мы действительно находимся в самом защищенном от прослушивания месте в мире, – спокойно проговорил Майкрофт. – Выпьете, инспектор?

– Да я, вроде как, на работе, – пробормотал Лестрейд.

– Тогда кофе, – решил за него Холмс.

Бедному полицейскому осталось только удивленно хлопать глазами, когда он увидел, что Майкрофт Холмс скинул свой безупречный пиджак, прошел за барную стойку и включил кофемашину. Лестрейд ущипнул себя во второй раз за это безумное утро. Какая там Алиса с ее кроличьей норой! Один из всесильных (если не самый) людей страны варит для рядового инспектора Скотланд–Ярда кофе. Эта ситуация даст Алисе сто очков вперед.

Лестрейд сделал над собой усилие, отвел глаза от обтянутой черным жилетом спины и принялся разглядывать паб. Некоторое время он не мог понять, что же его смущает, а потом сообразил. Тот был словно необжитой, безликий. На столах ни единой царапины. Полировка на стойке не потемнела от пролитого пива. Не было никакой атрибутики и разных занятных мелочей, обычных для среднего городского паба, который каждый день посещает куча людей. Хотя, конечно, кто сюда ходит. Доки, окраина. Это просто правительственное заведение для прикрытия.

– И как называется это место? – стремясь отделаться от тягостного чувства, охватившего его, спросил Лестрейд.

– «Страшная сказка».

– Что? О, ну… мило.

Майкрофт повернулся, поставил перед ним чашку кофе, отпил из своей.

– И что вас так удивляет? – одобрительно кивнув сам себе, спросил он. – Любое место способно стать и страшным, и сказочным. Вы не согласны?

– Ну, наверное, – пожал плечами Лестрейд, взял чашку и сделал глоток. Кофе не был похож на тот, который он пил обычно. Черный, очень крепкий, без сахара и почему-то с лимоном. Нет, в этом что-то было – горечь и кислота, смешиваясь, оттеняли друг друга.

– Довольно интересно, – сказал он, поставив чашку.

– Но вам не нравится, – приподнял бровь Майкрофт.

– Скажем так, мне по вкусу немного другой кофе, – улыбнулся Лестрейд. – Так почему «Страшная сказка»?

– Мне просто так захотелось, – пожал плечами Холмс, а инспектор недоверчиво хмыкнул. – Что?

– Такой ответ мог бы скорее дать Шерлок.

– Что ж, мы ведь братья.

– Ну да, ну да, – покивал инспектор и отпил еще кофе. Да, в этом сочетании определенно что-то было. – Так что же, мистер Холмс. Рассказывайте, в чем дело. Ведь вряд ли вы привезли меня сюда только для того, чтобы выпить кофе.

– Вы правы, – Майкрофт, вздохнув, отставил чашку и оперся локтями о стойку. – Инспектор, я надеюсь, что мне не нужно вам объяснять, что все происходящее совершенно секретно и разглашение… скажем так, не в ваших интересах.

– Я понимаю, – кивнул Лестрейд. Холмс внимательно взглянул на него и продолжил.

– Не так давно к нам поступила информация, что одна международная преступная группировка собирается перевезти в США… скажем так, некую вещь. Перевозка будет осуществляться через территорию Великобритании. На наше счастье, человек, перевозящий груз, оказался довольно сговорчив, и нам удалось с ним договориться. За определенную сумму он передаст эту вещь моему человеку, получит деньги и исчезнет.

– Он что, идиот? – недоверчиво спросил Лестрейд. – Ведь если это такая крупная ОПГ, то жить он будет недолго.

– Вероятно, он считает, что недолго и счастливо лучше, чем долго и нудно.

– Ну, если перевозку контрабанды можно считать нудным занятием, то да.

– В любом случае, это уже не наша с вами печаль, инспектор, – пожал плечами Майкрофт.

– Согласен, – кивнул инспектор. – Но я все еще не понимаю, какое ко всему этому имею отношение я.

– Вы – мой человек.

– Чего? – инспектор вздрогнул и расплескал кофе. Майкрофт Холмс тяжело вздохнул и протянул ему бумажное полотенце.

– Вы – мой человек, – терпеливо повторил он. – Для продавца, вы – член одной из преступных группировок Великобритании, которую, опять же для него, возглавляю я. Вы должны будете передать ему деньги и забрать груз.

– А что, своих людей вам недостаточно? Уж наверняка у вас есть кто угодно, способный сыграть что угодно. Мне же этого делать как-то не приходилось.

Майкрофт помолчал.

– Не спорю, такие люди у меня есть, – наконец, заговорил он. – Но дело в том, что, во-первых, нет никакой гарантии, что они не засветились во время какой–нибудь из предыдущих операций, а во-вторых, они и сами могут быть куплены. Инспектор, это чрезвычайно важная операция, и я должен быть абсолютно уверен в кандидате. Вы подходите как нельзя лучше: вы поразительно честны и у вас совершенно отсутствует воображение. Вы – никому неизвестный, рядовой инспектор Скотланд–Ярда, и притом замечательный профессионал. Кроме того, вы хорошо знакомы с преступным миром и сумеете вести себя как надо.

Лестрейд задумался. С одной стороны, он чувствовал себя оскорбленным. С другой, долгое сотрудничество с представителями семейства Холмс приучило его не принимать их слова близко к сердцу. У этих людей были весьма своеобразные представления о такте. Майкрофт Холмс был, несомненно, более приятен в общении, нежели Шерлок, но иногда и его высказывания приходилось пропускать мимо ушей. Поэтому инспектор решил не обижаться, а просто рассмеялся.

– О, мистер Холмс, – проговорил он, улыбаясь. – Уверен, что если я стану вести себя так, как большинство моих постоянных клиентов, вам это не понравится.

– Кто знает, – туманно заметил Майкрофт. Лестрейд и эти слова решил оставить без внимания.

– А я могу спросить?

– Можете.

– Что это за вещь?

– Не могу ответить на этот вопрос. Ради вашего же блага. Но поверьте, она весьма важна для политики
Британии.

– Не сомневаюсь, – буркнул Лестрейд. – А почему вы не попросили Шерлока? Уж он бы с удовольствием сыграл эту роль.

Майкрофт покачал головой.

– Мой брат не слишком любит меня, инспектор. По-крайней мере, недостаточно для того, чтобы не воспользоваться ситуацией. Вы можете себе представить, что будет, если он вдруг увлечется и станет рассказывать посреднику обо всех совершенным тем преступлениях? Да он раскроется и провалит всю операцию. И, предупреждая ваш вопрос, доктора Уотсона я тоже попросить не могу. Потому что а) в нем слишком очевиден честный вояка, и б) мне совершенно не улыбается закончить свои дни на Северном полюсе в окружении пингвинов, если с ним что-то случится.

– Пингвины водятся только на Южном, – машинально поправил Холмса полицейский.

– Да? Ну, тогда там, – покладисто согласился Майкрофт. – Как видите, мне нужны именно вы.

– Что ж, наверное, я должен быть польщен, – пожал плечами Лестрейд. – Но все равно не могу поверить, что у вас не нашлось никого лучше.

– Я уже привел вам аргументы, в связи с которыми остановил свое внимание на вас.

– А вы знаете, что некоторые из них вовсе не льстят моему самолюбию? – нейтрально заметил инспектор. Майкрофт пристально уставился на него. Глаза у него стали точь-в-точь как у Шерлока, когда он решал какую-нибудь сложную задачу или принимал важное решение.

– Инспектор, в случае удачного завершения операции, я обещаю вам сколько угодно лести с моей стороны. Главное, выполняйте все четко и точно.

– Заманчиво, – снова улыбнулся Лестрейд. Настроение почему-то вновь стало отличным. Такое с ним иногда бывало – чувство, что все будет замечательно, какая-то твердая внутренняя уверенность. Он не мог понять, почему сейчас ему кажется, что эта уверенность связана с Майкрофтом Холмсом, и решил не задумываться об этом. Сейчас были дела поважнее.

– Что же, давайте вернемся к вашей операции. Где состоится передача?

– На Уэмбли.

– Где? – если бы инспектор уже не разлил свой кофе, то сейчас это точно случилось бы. – Но почему? Разве всякие тайные операции не должны проводиться под покровом ночи, где–нибудь на окраине и подальше от чужих глаз.

– Вот как раз чужие глаза нам и нужны, – возразил Майкрофт. – И как можно больше. В толпе куда проще спрятаться и наш посредник будет чувствовать себя увереннее.

– А вдруг теракт?

– О, он не камикадзе, поверьте.

– А вдруг кто-то другой?

– Инспектор, неужели вы думаете, что я допущу, чтобы случайность в виде какого–то шахида закралась в мой план? Подключено Антитеррористическое подразделение.

– О, ну конечно, как я не подумал, – пробормотал Лестрейд. – Несчастные шахиды скорее всего будут дрожать в этот день где-нибудь под одеялами, не смея и носа высунуть на улицу. Впрочем, это не так уж и плохо. Хорошо, – он хлопнул ладонями по стойке, – я хочу услышать все подробности. Да-да, – он поймал взгляд Майкрофта. – Я понимаю, что вы сообщите мне только то, что посчитаете нужным. Но надеюсь, что информации будет достаточно, чтобы тщательно разработать операцию.

– Разработкой занимаются лучшие специалисты, – заметил Холмс.

– И что? Я привык все прорабатывать сам, – ершисто заметил Лестрейд. – Вам это хорошо должно быть известно. У вас ведь есть мое досье. Так что, будьте добры, мистер Холмс, поделитесь информацией.

Майкрофт немного помолчал, затем пожал плечами с таким видом, что инспектор чуть было не поднялся и не ушел. Остановила его только улыбка собеседника. В ней не было ни насмешки, ни превосходства, только согласие.

– Итак, – заговорил Холмс. – Передача груза состоится первого марта на стадионе Уэмбли, во время матча Манчестер Юнайтед – Тоттенхэм Хотспурс.

– Вы выбрали для этого финал Кубка Лиги? – удивился Лестрейд. – Да вы хоть представляете себе, сколько там будет народу?

– Определенно не больше, чем на Уайт Харт Лейн во время дерби, – ответил Майкрофт и чуть покраснел, увидев удивление на лице инспектора. – Что?

– Не думал, что вас интересует такая приземленная игра как футбол, – сказал Лестрейд. Румянец на щеках Холмса стал ярче.

– Как видите, ничто человеческое мне не чуждо, – нарочито спокойно пожал плечами он.

– И за кого же вы болеете? – с любопытством спросил инспектор. Просто невозможно было удержаться. Ну не мог он себе вообразить Майкрофта-фана, прыгающего от восторга, празднующего победу любимой команды или заливающего горе после ее проигрыша. А уж если представить его в цветах команды… Лестрейд сглотнул и понял, что ответа так и не получил. – Так что же, мистер Холмс? Не бойтесь, я никому не выдам вашу тайну. Даже Шерлоку.

Майкрофт фыркнул, словно не мог сдержать смех.

– Что, Шерлок об этом знает? – удивился инспектор.

– Учитывая то, что я болею за свою команду с семи лет, было бы странно, если бы мой брат об этом не знал. Увы, в пику мне, он болеет за наших противников.

– Понимаю, – кивнул Лестрейд. – Вечное противостояние. Я надеюсь, что на результаты игр вы не влияете? Нет-нет, молчите, я не уверен, что хочу знать правду. Сердце старого болельщика Тоттенхэма этого не выдержит, – он помолчал, – Так вы раскроете тайну?

– Может быть, после завершения дела, – усмехнулся Майкрофт.

Если бы инспектор хуже знал старшего Холмса, он бы подумал, что тот с ним сейчас кокетничает. Но ведь этого не могло быть. Поэтому инспектор просто снова кивнул. Хотя любопытство и продолжало его грызть. Мало кому удается узнать небольшие тайны обычной, человеческой жизни Холмсов. Вот как было, например, с блинчиками доктора Уотсона, которые, как оказалось, очень любит Шерлок. Настолько любит, что теперь его куда легче контролировать. Достаточно намекнуть Джону, что его сосед уже всех достал - и вуаля: тот мчится домой печь очередную партию. Шерлок ругается, но тащится за ним словно на буксире. Правда, есть их в одиночестве он отказывается, и Джон в последнее время стал жаловаться, что поправился, его тошнит от блинчиков и он больше не намерен жертвовать собой ради общества. Но с ним можно будет договориться. В конце концов, подбросить Шерлоку пару хлопотных дел. Кому как не Джону знать, что активные физические нагрузки способствуют снижению веса. Побегает за своей персональной катастрофой, да и придет в норму.

– Значит, финал Кубка, – проговорил он. – А передача, вероятно, состоится в одном из VIP-залов?

– Нет, – покачал головой Холмс. – На трибуне.

– В гуще беснующихся болельщиков? – не поверил своим ушам инспектор. – Да вы… да–да, я понял, вы отлично знаете, что будет происходить на трибунах. Но может все-таки стоит выбрать более спокойное место?

– Вы чего-то опасаетесь, инспектор?

– Представьте себе, да. Я опасаюсь, что на трибуне может начаться стрельба. И что все это почти стотысячное стадо передавит друг друга в попытках спастись. Вас это не пугает? Хм, я так понимаю, что нет, – пробормотал он, увидев странное выражение лица Майкрофта.

– Не стоит так переживать, Грегори. Вы позволите мне вас так называть? – инспектор пожал плечами, – Так вот. Не переживайте, все под контролем. Под моим жестким контролем. Вы же мне доверяете? – Холмс в упор уставился на инспектора, и продолжил только после того как дождался неловкого кивка. – Хорошо. Ваша задача проста – приходите на стадион, занимаете свое место, дожидаетесь нужного человека, осуществляете обмен, уходите.

– А досмотреть игру можно? – сорвалось с языка инспектора прежде, чем он успел подумать. – Ну, то есть… Вы же понимаете…

– Понимаю, – серьезно кивнул Майкрофт. – Не беспокойтесь. Уверен, что до серии пенальти он точно не появится. Он не любит футбол.

Последняя фраза была произнесена столь пренебрежительным тоном, что восхищенный Лестрейд не сразу осознал смысл предыдущей.

– Что? Майкрофт… Так вы уже знаете результат игры? Зачем вы мне сказали? – простонал он.

– Сказал что? – поднял брови тот. – Я просто уверен в настрое команд, Грегори. Зрелище будет весьма увлекательное. Еще кофе?

Совершенно сбитый с толку инспектор машинально кивнул.

Похоже, Майкрофту очень долго не удавалось опробовать кофемашину, установленную в пабе, и теперь он решил отыграться на инспекторе. Какого кофе он в тот день только не выпил – от обычного черного до изысканного по-венски. Каждая чашка сопровождалась непонятным инспектору взглядом. Впрочем, к чести Холмса, он не забыл и о еде. Точно в обеденное время в дверь вошел неприметной внешности молодой человек, с коробками в руках. Уже готовый забулькать от избытка жидкости инспектор ужасно ему обрадовался. А после еды его отвезли домой. В любой другой день он бы завалился спать, используя так внезапно выпавший выходной, чтобы отдохнуть, но сейчас высокая концентрация кофеина в крови сделала бы эту попытку бесполезной. Поэтому он сел и еще раз вдумчиво продумал каждый шаг операции. Нет, вне всякого сомнения, он доверял Майкрофту и его людям, но ведь тот сам сказал, что кто-то из них может быть куплен. Так что никогда не помешает подстраховаться.

В следующие несколько дней они с Майкрофтом почти не встречались и из квартиры Лестрейд не выходил. Все тот же – хотя, может, и другой – неприметный человек привозил ему еду. На вопросы он не отвечал. С работы тоже никто не звонил. Инспектор бродил по квартире, попробовал было смотреть телевизор, но тут же выключил. Мысли все также крутились вокруг предстоящего дела. Не то что бы он переживал, конечно. В конце концов, он профессионал и пережил много операций под прикрытием. С другой стороны, он никогда не участвовал в операции такого уровня. Что будет, если он ее провалит? Мало того, что его собственная карьера закончится раз и навсегда, но он еще и Майкрофта подведет. У инспектора отчего-то сильно задрожали руки, и он крепко сжал их, пытаясь успокоиться. Нет, надо было отказаться. А может еще не поздно? Он протянул руку к телефону и тут же отдернул ее. Выставить себя дураком и трусом перед этим человеком он не мог. Но если он его подведет?

В дверь вдруг позвонили. Инспектор вздрогнул, чувствуя, как заколотилось сердце, и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Затем встал и пошел открывать.

– Мистер Холмс, – проговорил он, увидев на пороге высокую фигуру и отметив про себя, что тот снова притащил кофе. На этот раз, судя по картонным стаканам, из какой-то кафешки.

– Майкрофт, – поправил его гость и протянул ему один из стаканов. – Мы же договорились.

Лестрейд машинально кивнул, принял предложенное и отступил назад, впуская Холмса в квартиру. Тот уверенно, словно бывал здесь каждый день, прошел в гостиную и уселся в кресло, отпил из своего стакана.

– Садитесь, инспектор. И пейте. А то у вас такой вид, словно вы не спали сутки.

Тот покорно сделал глоток и прикрыл глаза от удовольствия. Его любимый, в меру сладкий кофе с французской ванилью. То, что надо. Майкрофт внимательно следил за выражением его лица.

– Похоже, на этот раз я угадал, – удовлетворенно заметил он. – Отлично. Одной маленькой тайной меньше.

– Вы что, тренируете на мне свою дедукцию? – Лестрейд хотел возмутиться, но и сам услышал, насколько вяло и неубедительно прозвучал его голос. Заметил это и Майкрофт. Он внимательно посмотрел на сидящего напротив, вздохнул и поставил на столик стакан с кофе.

– В чем дело, Грегори? Что случилось? Кто-то на вас вышел?

– Что? – встрепенулся Лестрейд. – Нет, вовсе нет. А что, это было возможно? – нахмурился он, – и вы не сочли нужным меня предупредить?

– Я не хотел волновать вас еще сильнее, поэтому просто сделал все возможное для вашей охраны, – ответил Майкрофт. – Но как понимаю, этого оказалось недостаточно. Так кто же вам угрожал?

– Никто, – покачал головой инспектор и откинулся на спинку кресла. Майкрофт недоверчиво смотрел на него. – Да никто, никто, не волнуйтесь. Просто… – он замялся, но все же продолжил, – я сомневаюсь в том, что я тот, кто вам нужен для этого дела. Да-да, я слышал все аргументы, что вы приводили в мою пользу, но что если я не справлюсь. Это операция, результат которой, как я понимаю, может серьезно повлиять на политику Британии. Я никогда не участвовал ни в чем, настолько серьезном. И я не уверен, что вам стоит связываться с кем-то, кто может провалить все дело и разрушить вашу карьеру.

Майкрофт помолчал.

– Значит, вы переживаете за мою карьеру, – наконец, сказал он. – Как мило с вашей стороны.

Лестрейд пожал плечами.

– И за нее в том числе, – кивнул он. – Но еще я переживаю за дело. Очень не хотелось бы облажаться.

– Значит, сделайте все, чтобы этого не случилось, – жестко приговорил Майкрофт. – Я не знаю, что на вас вдруг нашло, но на уговоры у меня времени нет. Первое марта завтра, и я, даже если бы и хотел, не смог бы найти другого подходящего человека так быстро. Нет, Грегори, вы в деле. Так что соберитесь и перестаньте жевать сопли.

– Ладно, – покладисто согласился Лестрейд, которому вдруг, совершенно необъяснимым образом, полегчало, и он улыбнулся. – Но только потому, что вы обещали сказать, за кого болеете.

– Вот и хорошо, – кивнул Холмс. – А теперь пейте свой кофе.

Они еще раз проговорили план, а потом поужинали тем, что через несколько минут после звонка Холмса доставил очередной неприметный молодой человек.

– Отличное обслуживание. В работе на правительство есть свои преимущества, – заметил Лестрейд после, доставая сигареты. Дома он позволял себе немного расслабиться. Да и вытяжка на кухне стояла хорошая.

Майкрофт согласно кивнул и настороженно принюхался.

– Не трава, не волнуйся, – заметил инспектор. Очевидно, и период его тайного увлечения расслабляющими и расширяющими сознание веществами не выпал из поля зрения тайных служб. Впрочем, было бы удивительно, если бы это произошло. Он прикурил и с наслаждением затянулся.

– Отлично, – сероватый дым быстро втягивался во включенную вытяжку. – Жаль, что такое удовольствие так сильно ограничено.

– Вообще-то, это вредно, вот хоть у Уотсона спроси, – заметил Майкрофт и вытянул из пачки Лестрейда сигарету. Наверное, сказались несколько порций виски, выпитых за ужином, но инспектора это не удивило. Он, совершенно спокойно, протянул Холмсу зажигалку и смотрел, как тот закуривает, жадно затягивается.

– Но успокаивает.

– Это точно, – согласился Лестрейд и снова затянулся.

Ему было странно сидеть на своей скромной кухне, курить в компании одного из самых влиятельных людей страны и чувствовать себя при этом совершенно уверенно, словно так и надо. И он даже не вздрогнул, когда Майкрофт, затушив в раковине недокуренную сигарету, потянулся к нему и крепко поцеловал. И Лестрейд уже сам, без лишних слов, прижал к себе этого невозможного человека с удивительными глазами и ответил. В спальне они оказались, по его ощущениям, почти мгновенно, а уж по скорости раздевания партнера точно поставили мировой рекорд. Наверное, все произошло слишком быстро и им следовало бы, как это говорится, «узнать друг друга поближе», но думать об этом ни одному, ни другому не хотелось. Хотелось другого – чувствовать отзывчивое тело под руками, теплые губы на своих, хотелось слышать прерывистые стоны и невнятные слова, в которых не было проку, потому что оба понимали друг друга еще до того, как пробовали что-то сказать. Да, наверное, все было слишком рано, и обоим стоило бы хорошенько подумать, но иногда все это лишнее и, кажется, у них был именно этот случай.

Так что серое утро первого марта началось для Майкрофта Холмса и Грегори Лестрейда в одной постели. Причем первый, совершенно не стесняясь, захватил большую часть кровати и все одеяло. В результате инспектор проснулся от холода, мгновенно вспомнил, что вечером забыл включить отопление, бодро проскакал на кухню, чтобы исправить это упущение, и только стоя под горячими струями душа, вспомнил, с кем провел эту ночь. Душ сразу показался недостаточно горячим, по спине побежали мурашки. Он машинально добавил горячей воды и уставился в покрытую испариной стену. Сам факт секса с мужчиной нисколько его не смутил. Тем более что этот мужчина совершенно точно не возражал, и даже выказал инициативу. Но что же будет дальше?

– Ты что, решил свариться? – хаотичный поток его мыслей прервал Майкрофт Холмс, весьма бесцеремонно ввалившийся в кабинку и прикрутивший кипяток до нормальной температуры. Инспектор вздрогнул и повернулся, и снова вздрогнул. От удивления. Майкрофт Холмс – человек – ледяная глыба – улыбался. Как самый обычный человек – тепло и спокойно.

– Нет, я… – он откашлялся и продолжил. – Замерз и решил согреться.

– О, извини, – Холмс покраснел. – У меня действительно есть привычка перетягивать на себя одеяло. Наверное, стоило предупредить тебя заранее.

Он натянул на лицо забавную, извиняющуюся гримаску, и Лестрейд, не удержавшись, рассмеялся. Ему до сих пор не верилось, что все произошедшее реально. Впрочем, уверенные руки на обнаженной коже и твердые губы убедили его довольно быстро. Домывались они вместе. Пили кофе тоже. И все было уютно и словно бы привычно. И у дверей, провожая Майкрофта, полицейский поймал себя на мысли, что кивает ему на прощание так, словно делает это каждый день вот уже много лет.

Он запер за ним дверь и прислонился к стене. Все случившееся абсолютно точно стоило самого серьезного обдумывания, но заниматься этим было лень. Как и думать о том, что сегодня ночью в его постели побывало тайное правительство Британии. Вовсе нет. Просто человек (приятное, кстати, открытие, о котором он больше никому не скажет), с которым ему было хорошо. А все прочее пусть разрешится как-нибудь само. Будет ли эта ночь единственной или последуют еще и еще, Лестрейд не знал и гадать не собирался. В любом случае, это зависит не только от него.

В его же обязанности входит четкое и правильное выполнение всех инструкций по сегодняшнему делу. Он оттолкнулся от стены и пошел собираться.

Судьбоносный, во всех отношениях, матч начинался в три часа, но Лестрейд вышел раньше, по опыту зная, что пробиться через толпу на Уэмбли будет непросто. А быть на своем месте хотелось во время. Во-первых, кто его знает, этого связного, может он все–таки явится к началу. А во-вторых, очень уж интересная предстояла игра.

Вагоны в метро были битком набиты болельщиками и Лестрейд, как профессионал хоть и должен был сохранять трезвую голову, не смог не поддаться их безумию. Бело–синие цвета его одежды мгновенно привлекли к нему внимание, и спустя пару минут он оказался в компании фанов Тоттенхэма. Вдруг оказалось, что орать на все метро гимн любимой команды также хорошо, как в детстве. Так что на стадион инспектор попал в боевом настроении.

Уэмбли был заполнен почти полностью. Фаны обеих команд еще не безумствовали, но по висящему в воздухе напряжению чувствовалось, что до этого момента осталось недолго. Протиснувшись на свое место, Лестрейд быстро огляделся, но, то ли его профессиональное чутье крепко спало, то ли вокруг действительно не было никого подозрительного. Что ж, теперь, выполняя распоряжение Майкрофта, оставалось только ждать.

Когда началась игра, Лестрейд даже на миг забыл, по какой в действительности причине он здесь находится. Он любил футбол и болел за Тоттенхэм Хотспур с тех самых пор, как впервые побывал на Уайт Харт Лейн вместе с дедом. И, конечно, он ни за что бы не присутствовал здесь сейчас, если бы не Майкрофт Холмс. Работа без выходных не слишком располагала к планированию походов на стадион. Так что при другом раскладе, максимум, на что он мог бы рассчитывать – банка пива и просмотр матча по телевизору. И это еще был не самый плохой вариант. Поэтому сейчас он просто наслаждался, пользуясь случаем.

Но по сторонам тоже смотреть не забывал. Кто может оказаться этим контрабандистом? Тот пожилой мужчина с большим пивным животом? Или, может, этот молодой парень? А, может, вообще вот эта беременная девушка? Особенно, если предположить, что… Нет. Полицейский потряс головой и решил не бросаться в крайности. Пусть даже девушка и слишком весело подпрыгивала, как для глубоко беременной. Нет, это не женщина. Майкрофт ясно дал понять, что курьером будет мужчина. Что, впрочем, логично, если груз тяжелый. Эх, знать бы, что ему должны передать, проще было бы вычислить нужного человека. А, может, и нет. Это «что-то» может быть и маленьким, помещающимся, например, за пазуху или в лифчик особо объемной дамы. Вот как, например, той что размахивает руками справа от него. Лестрейд попробовал незаметно скосить глаза и проверить свою догадку.

– Куда пялишься, красавчик, – неожиданно проорала дама ему прямо в ухо.

– На поле, – не растерялся он. В ответ женщина хлопнула его по плечу и тут же что–то заорала соседу с другой стороны. Лестрейд снова обратил внимание на поле. Ясно. Пас Модрича не достиг цели. Черт, ну что он, косоногий, что ли?

Перерыв наступил так неправдоподобно быстро, что Лестрейд даже застонал от разочарования – удовольствие хотелось растянуть. Но и дело забывать не следовало. Все пятнадцать минут он высматривал в толпе кого-нибудь, кто хоть отдаленно бы затронул его полицейское чутье. Конечно, будь он новичком или люби вместо футбола, например, крикет, он мгновенно бы арестовал здесь каждого второго, просто за один внешний вид. В общем, подходящая личность так и не нашлась. Зато у соседки обнаружился вполне приличный джин во фляжке. После небольшого колебания инспектор сделал глоток. Все–таки начало марта, холодно.

Шум в голове Лестрейд сначала списал на отвычку от такого большого количества орущих людей. Потом он почувствовал, что его довольно бесцеремонно обшаривают чьи-то руки. Попробовал было сопротивляться, но тело не слушалось.

– Ну-ка, ну-ка, пропустите, дайте пройти, – слышал он словно сквозь вату, – не видите, что ли, человеку плохо.

Кто-то, обхватив его за талию, тащил его вниз по ступенькам. Почему-то было тяжело дышать, а когда
его, словно тюк, сгрузили в машину, Лестрейд окончательно вырубился.

«Да, не стоило мне вчера так напиваться. Похоже, мы вчера выиграли», – было его первой мыслью, когда он открыл глаза.

«Где я?», – была вторая, но она быстро растворилась в третьей. – «Буфера».

И действительно, над ним склонилась та самая женщина, с глубоким декольте, что сидела с ним рядом на стадионе и которая поила его джином из фляжки. Черт, как он мог так глупо попасться. Провалил все дело, подставил Майкрофта…

– Ну что, пришел в себя? – хмуро поинтересовался кто-то невидимый позади женщины. Та внимательно глянула на инспектора.

– Похоже, да.

– Где я? – озвучить Лестрейд решил свою вторую мысль.

– В надежном месте, – снова заговорил мужчина.

– Кто вы и что вам нужно?

– Насколько я понимаю, вы связной мистера Хоррора, – вместо ответа на вопрос сказал его собеседник.

Миг Лестрейд удивленно хлопал глазами, но потом сообразил, что речь, по всей видимости, идет о Майкрофте.

– Ну, а раз знаете, то какого черта вытворяете, – грубо поинтересовался он, пытаясь, тем временем, ослабить стягивающий запястья скотч.

– Не дергайся, – тут же врезали ему под ребра, заставив скорчиться и хватать ртом воздух. – Мы знаем, что ты профессионал, но и мы не пальцем деланные.

– Не похоже, – сквозь зубы процедил Лестрейд и тут же получил еще один тычок под ребра. – Ладно–ладно. Я понял, вы крутые ребята. Но что вам от меня надо?

– Денег.

– У меня их нет.

– Не пудри нам мозги, – взвизгнула женщина. – Ты работаешь на такую организацию, явно не последний в ней человек и у тебя нет денег?

– Ну, сколько-то есть, конечно, – стараясь выглядеть спокойным, проговорил Лестрейд. – Но о какой конкретно сумме идет речь?

– Пятьдесят миллионов.

От удивления полицейский сначала забыл как дышать, а потом от всей души расхохотался. Похитители переглянулись.

– Ну, шутники, – еще всхлипывая от смеха проговорил Лестрейд. – Так. Я вижу для нас всех один вариант – отдаете то, что нужно нам, забираете деньги и валите на все четыре стороны.

– Не-ет, – женщина резко нагнулась к нему и уставилась прямо в глаза. – Эта мелочевка, которую нам пообещали за клише, не стоит усилий. А вот ты стоишь.

– Да с чего ты это взяла? – выкрикнул инспектор, приподнимаясь на связанных руках. От одной мысли, что их с Майкрофтом отношения стали кому-то известны, продирал мороз. Не от стыда. А от того, что это означало, что их подслушивали, и вся операция провалена с самого начала.

«Так. Но отчего тогда она называет его не настоящим именем? Похоже, еще не все потеряно».

– Мистер Хоррор бы не прислал пешку, – подтвердила его мысли женщина. – Ты его правая рука, не меньше. А, значит, и стоишь дорого.

– Да не станет он платить. Ты, видать, совсем плохо знаешь моего начальника, – криво усмехнулся Лестрейд. – Хоть по кускам меня ему пошли, все равно денег не получишь. Незаменимых нет, слыхала?

Похитительница почти нежно улыбнулась и присела рядом с ним. Проверила скотч на запястьях, который инспектор старался незаметно растянуть, и намотала поверх новый слой.

– Ты не волнуйся, мы и по кускам можем. Вот не получим денег и займемся этим. Развлечемся.

Лестрейд нервно сглотнул.

– Ты сумасшедшая.

– Нет, что ты. Я просто хочу спокойной жизни и ради этого сделаю все. А твой хозяин мне в этом поможет.

Она встала и направилась к выходу, махнув рукой ожидавшему ее мужчине. Через миг дверь за ними закрылась, щелкнул, закрываясь, замок.

– Мда, – негромко проговорил Лестрейд, уставившись в потолок. – Психи. Надо как-то отсюда выбираться.

Похитители настроены серьезно. Значит, надо спешить. Инспектор снова и снова пытался растянуть скотч на запястьях и, наконец, это ему удалось. Он сел, срывая с кистей остатки ленты, затем освободил ноги и поднялся. Теперь нужно выбраться из этой комнаты. Дверь была заперта, выбить ее не представлялось возможным, да и шума от этого было бы слишком много. Лестрейд похлопал себя по карманам и отметил, что карту, на которую были переведены деньги за груз – как выяснилось теперь, клише – его похитители забрали. Значит, если они попытаются ее обналичить… Хотя нет, не попытаются. Они же хотят получить намного больше за его голову и не станут подставляться.

Похоже, перед тем как связать, его хорошенько обыскали. Потому, что в карманах он не нашел даже завалящего клочка бумаги. Оставалось последнее средство – дождаться, пока кто-нибудь из похитителей вернется, и напасть на него. Лестрейд снова уселся на свою койку и, как мог, аккуратно намотал скотч обратно на лодыжки и запястья. Конечно, этот маскарад мог обмануть лишь на расстоянии, но оставалось уповать только на это, а также на то, что в комнате, где его держали, не было окон, а свет похитители, похоже, посчитали для него слишком большой роскошью. Главным теперь было не уснуть. Впрочем, в крови у него сейчас было столько адреналина, что это ему не грозило.

Но похитители не торопились. То ли вели переговоры о выкупе, то ли что-то их отвлекло. В конце концов, инспектору стало казаться, что прошли уже часы. Усилием воли он заставлял себя лежать и не поддаваться панике.

Наконец, он услышал шаги. В скважине повернулся ключ, дверь отворилась. Инспектор заморгал ослепшими на миг глазами, но тут же узнал свою похитительницу.

– Что ж, дело сделано, – радостно заявила она с порога. – Деньги будут заплачены.

– Что?

– О да, – усмехнулась она. – Твой хозяин велел передать тебе, что в этом не было необходимости, и если ты хотел денег, то вы вполне могли решить эту проблему иначе. Да, кстати, похоже, он расстроился. С чего бы это?

– Что? – снова повторил Лестрейд. Он уже понимал, что именно сделали эти двое, но никак не мог вместить это понимание в свой мозг. – Что ты ему сказала, дрянь?!

– О, ничего особенного. Просто сказала, что звоню по поручению мистера Ингерда, который желает получить 50 миллионов фунтов на некий безопасный счет в швейцарском банке, иначе кое-что, переданное ему на стадионе Уэмбли, отправится дальше, в США.

Лестрейд прикусил губу. Мог ли Майкрофт в это поверить? Он не так уж и хорошо успел узнать старшего Холмса, но было ясно, что доверие не является сильной стороной членов этой семьи. Поверил бы он сам, окажись на его месте? Скорее всего, да. Значит… значит, надо что-то делать. И поскорее. О том, почему так болезненно думать о том, что Майкрофт мог решить, что он мог его предать, он поразмыслит позже. Сейчас нужно выбраться.

– Что-то ты слишком спокоен, как для будущего трупа, – заметила женщина.

– А ты что, вдруг за меня переживать стала? – прищурился полицейский. – Получишь деньги, свалишь из страны и все. Какое тебе до меня дело?

– Ты прав, никакого, – согласно кивнула женщина и повернулась, чтобы уйти.

– Эй, – окликнул ее Лестрейд. – Так, может, развяжешь меня? Все равно мне никуда не деться.

– Ну да, конечно.

– Да ладно тебе. У меня уже все тело затекло, – как можно жалобнее взмолился инспектор, в общем не слишком рассчитывая на удачу.

Женщина замялась, потом вздохнула и приблизилась к койке. В тот же миг, Лестрейд, извернувшись, бросился на нее, зажимая ладонью рот, не давая вдохнуть. Но ему удалось лишь слегка придушить ее. Потому что, будто что-то почувствовав, из-за двери показался ее немногословный подельник. Мигом оценив ситуацию, он достал из-за пояса пистолет и направил его на полицейского. Тому ничего не оставалось, кроме как отпустить женщину и, подняв ладони, сесть обратно на койку.

– Вот, значит, как, – его несостоявшаяся заложница потерла шею и с любопытством взглянула на Лестрейда. – Ты у нас с фантазией, оказывается. Что же, придется уменьшить твою прыть. Майк, – кинула она сообщнику. Тот сунул руку в карман и вытащил из него шприц.

– Эй, ты чего это? – занервничал инспектор. – Не надо никаких уколов.

– А мне кажется иначе, – усмехнулась женщина. – Давай, Майк.

Они вдвоем навалились на Лестрейда. Тот сопротивлялся изо всех сил, но Майк был куда сильнее его и, получив несколько ударов под ребра, инспектор уже мог только хватать ртом воздух и бессильно наблюдать, как игла входит под кожу.

Следующие несколько дней все повторялось снова и снова. С той лишь разницей, что после третьего укола Лестрейд уже не сопротивлялся. Он прекрасно понимал, что его на что-то подсаживают, если уже не, но сделать ничего не мог. А спустя еще какое-то время (теперь он уже не различал дней, минут, лет) он даже стал радоваться своему забытью. Потому что в нем было нестрашно, в отличие от той темноты, в которой он иногда приходил в себя и выл от страха, бился о стены, не понимая, где находится. А потом забытье наступало снова, и в нем было хорошо, спокойно. Там был Майкрофт. Лестрейд откуда-то знал, что он очень сильно виноват перед Холмсом, и каждый раз пытался извиниться, объяснить что-то, что уже и сам не помнил. Помнил только, что это очень важно.

А потом пришел свет. Он был ярким, резким, бил по глазам так сильно, что Лестрейд съежился у стенки, закрывая лицо руками. Кто-то присел рядом с ним. Кто-то очень знакомый. Он внимательно вглядывался в него, но узнать никак не мог. Этот кто-то осмотрел его глаза, руки и вылетел прочь так быстро, что только полы пальто взметнулись. Лестрейд вздохнул. От посетителя осталось смутное чувство раздражения. Теперь должен был наступить покой. Он прикрыл глаза и приготовился провалиться в темноту, но тут снова раздались чьи-то торопливые шаги. Ему не хотелось смотреть на вошедшего, но тот был очень настойчив – хлопал его по щекам, теребил за руки, пока инспектору это не надоело и он, недовольно сопя, не открыл глаза. И сразу подумал, что просто проснулся внутри своего сна. А как иначе объяснить, что перед ним, присев на корточки, сидел Майкрофт. В своем идеальном костюме, в брюках со стрелками, о которые можно обрезаться. Лестрейд моргнул, протянул руку и дрожащими пальцами коснулся лица видения. Оно было теплым, гладким и почему-то мокрым. Это было неправильно. Но у Лестрейда не было сил разбираться, почему, и он просто улыбнулся, снова закрывая глаза. О важном можно будет спросить и позже.

Как оказалось, это самое «позже» наступило для него только через две недели, когда врачам наконец-то удалось полностью вывести из его организма все то, чем несколько дней накачивали его похитители. Если бы не усилия Шерлока, во время обнаружившего место, где они скрывались, вряд ли бы Лестрейд еще когда-нибудь пришел в себя в настоящей реальности.

– Тебе крупно повезло, ты знаешь? – знакомый голос заставил инспектора открыть глаза. – Еще бы немного и…

Голос прервался. Лестрейд повернул голову и взглянул на стоящего рядом с его постелью человека. Строгий костюм, зонт, который даже внешне выглядел так, будто стоил десять годовых зарплат полицейского, и беспокойство, которое прорывалось даже через обычную бесстрастную маску.

– Сядь, – прохрипел он, и Майкрофт послушно опустился на стул. – Рассказывай.

– Да не о чем особо рассказывать, – пожал плечами Холмс. – Твоих похитителей мы вычислили быстро, помогли камеры на стадионе. Основной проблемой стало понять, где они держат тебя. Звонок, с якобы твоим требованием денег, отследить не удалось. Пришлось обратиться к Шерлоку.

– Да, мне показалось, – Лестрейд напрягся, вспоминая, – что я видел его там.

– Он там и был, – кивнул Майкрофт. – И он, и Джон. Все-таки наш доктор отлично стреляет. Надо будет попросить Санту положить ему в чулок боеприпасы. Пригодятся.

Инспектор хрипло рассмеялся. В палате повисло молчание.

– Спасибо, – наконец, проговорил Лестрейд.

– С этим не ко мне, – покачал головой Майкрофт и стиснул ручку своего элегантного зонта. – Я… мне надо идти. Вы поправляйтесь, инспектор.

Он поднялся и так быстро вышел из палаты, что полицейский не успел ничего сказать. Больше за все те две недели, что он находился в больнице, Майкрофт Холмс не приходил. Шерлок и Джон навещали Лестрейда еще несколько раз, но спрашивать их он ни о чем не стал. Наконец, его выписали. Квартира, в которой он не был почти месяц, казалась холодной и заброшенной, оставаться в ней совершенно не хотелось. Конечно, врачи сказали, что ему необходимо отдохнуть, но здесь он сможет только сойти с ума.

На улице было серо, клубился туман, и машины ехали с включенными фарами, напоминая странных, сказочных существ. Сам не зная зачем, Лестрейд остановил такси и даже дал водителю какой-то адрес.

– Сэр, приехали, – голос таксиста вырвал его из зыбких мыслей. Разглядев, куда его привезли, Лестрейд только глухо застонал и ткнулся лбом в стекло. Первой его мыслью было попросить ехать обратно. Второй - «А какого, собственно, черта?». Он расплатился, вышел из машины, некоторое время глядел на старые краны, а потом засунул замерзшие руки глубже в карманы пальто и побрел вперед.

Профессиональная память не подвела его, и вскоре он уже стоял у того самого, безликого, ничем не отличающегося от остальных, сарая. Наверное, он бы просто постоял здесь и ушел, но из-под двери пробивалась тонкая полоска света. Страшная сказка, значит? На Лестрейда вдруг напало такое бешенство, что он был вынужден, сжав кулаки, сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не разнести тонкую дверь. Спустя пару минут он поднял руку и негромко постучал. Внутри что-то упало и разбилось, раздалось чертыхание, а потом быстрые шаги.

– Так и знал, что ты здесь, – инспектор отодвинул с порога Майкрофта и прошел внутрь, стягивая шарф, расстегивая пальто. – Кофе нальешь?

Холмс пожал плечами, закрыв дверь, направился к стойке.

– Тебе уже можно? – негромко спросил он.

– Мне теперь можно все, – ответил Лестрейд, садясь на высокий стул. Майкрофт еще раз пожал плечами, а потом поставил перед ним чашку. Черный, с лимоном. Все как в первый раз.

– Я бы предложил сделать вид, что ничего не было, – начал инспектор, крутя чашку на блюдце и не делая ни глотка. – Но не буду этого делать.

– Почему? – Майкрофт стоял к нему спиной, но, похоже, совершенно забыл о зеркальной витрине, в которой Лестрейд отлично мог его видеть. Впрочем, информации это не добавляло, лицо Холмса было непроницаемо. – Между нами не было ничего особенного. К тому же я подверг тебя опасности. Не стоит продолжать все это.

– А я хочу, – твердо ответил Лестрейд.

– А я нет, – по-детски возразил Майкрофт, и Грегори улыбнулся.

– Да, конечно. Именно так я и понял, – согласился он. – Именно поэтому ты сидишь сейчас здесь, вместо того, чтобы заниматься каким-нибудь особо интересным переворотом где-нибудь в Зимбабве.

– Я отдыхаю, – возразил Холмс и, наконец, обернулся, поднял голову, глядя в глаза инспектору. – А моя работа… Как ты успел понять, она слишком опасна, чтобы я мог кого-то держать рядом с собой.

– Держать рядом с собой можно животное, – заметил Лестрейд. – А я хочу просто быть с тобой.

– Нет, – покачал головой Майкрофт.

– Да, – возразил Грегори. – Я знаю все аргументы, которые ты можешь привести в пользу своих слов. Мне они неважны. Когда я был… там, – он неловко взмахнул рукой, проливая кофе. Майкрофт машинально протянул ему полотенце. – Так вот. Там, в своих снах, я все время был с тобой – разговаривал, обнимал тебя. Целовал.

– Ну, это довольно легко объяснить, – быстро заговорил Майкрофт, отводя взгляд. – Психология…

– Да плевать я хотел на психологию, – крикнул Лестрейд и хлопнул по стойке так сильно, что чашка подпрыгнула и свалилась на пол. Раздалось жалобное «дзынь», брызнули осколки. – Ты иногда такой идиот, Майкрофт. Неужели так сложно понять и поверить, что плевать я хотел на все и на всех. Я… Ладно, я сказал, что хотел. Принуждать тебя я в любом случае не могу.

Инспектор поднялся со стула и принялся одеваться. Потом, не глядя на Холмса, повернулся и направился к выходу.

– Я болею за Тоттенхэм, – голос Майкрофта догнал Лестрейда у самой двери. Он медленно обернулся.

– Я был уверен, что это Арсенал, – удивленно проговорил он и потянул с шеи шарф.

– Неа, – усмехнулся Холмс. – «Шпоры». Я влюбился в их девиз, как только первый раз его услышал.

– Что ж, девиз и впрямь стоящий, – согласился Лестрейд и снова уселся за стойку. – Из–за него я чуть было не начал учить латынь.

– Серьезно? – с веселым удивлением уставился на него Майкрофт.

– Ага, – кивнул Грегори. – Мой дед был врачом и пытался меня натаскивать, мечтал, что я продолжу династию. Но к медицине моя душа не лежала, и «Audere est facere»* так и осталось единственной латинской фразой, которую я запомнил. Зато всегда мечтал расследовать дело о смерти попугая**.

– Поверь, она наступила от естественных причин, – серьезно сказал Майкрофт. – Я все проверил.
Они уставились друг на друга и расхохотались, не в силах сдержаться.

– Еще кофе? – наконец, спросил Майкрофт, и в глазах его еще прыгали смешинки.

– Но только так, как я люблю, – согласился Грегори.

Если бы кто-то со стороны, чуть позже, заглянул в этот старый сарай, он бы, наверное, удивился. Два взрослых мужчины сидели на барной стойке и что-то оживленно обсуждали. Больше в странном пабе никого кроме них не было. Но если бы наблюдатель смотрел дольше, он бы понял, что здесь никто другой и не нужен. Все вокруг было только для этих двоих – деревянные столы, стулья, блестящая витрина. Все совершенно новое, но уже напитывающееся теплом, эмоциями, обретающее жизнь. Сказка ведь, действительно, может быть разной, такой, какой ты хочешь ее видеть. Наверное, этим двоим повезло. Их история больше никогда не будет страшной – живой, теплой, раздраженной, со стянутым одеялом и ноющим зубом, будет – но не страшной, и не одинокой. И не нужны никакие лишние слова. Бывает, что все ясно и без них.

* - «Audere est facere» - «Решиться — значит сделать». С 2006 года изречение переведено на английский и звучит как «To dare is to do».
** - в начале 20 века, «Тоттенхэм» съездил в турне по Южной Америке и по дороге домой, капитан корабля подарил футболистам попугая, который стал талисманом команды.
Попугай жил в офисе «Шпор» и околел ровно через десять лет, в тот самый день, когда команда вылетела во вторую лигу, в то время как их (с того момента) злейшие враги - «Арсенал» - попали в Высшую, хотя должно было случиться наоборот.
Я подумала, что такие ярые фаны как Майкрофт и Лестрейд вполне могли углядеть в смерти птички что-нибудь криминальное))